– Здесь не представлен весь исламский мир.

– И кроме того, мы – лишь политики; решить окончательно, как поступить, невозможно без улама.

– Воистину. Но никто, кроме нас, не решит – следует ли вообще привлекать к размышлениям хранителей веры. Быть может, именно об этом и следует нам обменяться мнениями. Во имя Аллаха.

– Что же: если бы это, по воле Аллаха, удалось – Америка не смогла бы больше вмешиваться во внутренние дела исламского мира. По моему мнению, это было бы хорошо.

– Вообще, эмиры, представим себе картину мира. В нем сейчас одна сила – и военная, и экономическая, и политическая: Америка. С ней часто приходится соглашаться даже тогда, когда мы не хотели бы оказывать ей поддержку. Но для равновесия на весах судеб в мире всегда должно быть не менее двух сил. Раньше Россия была второй – при всех ее недостатках. Сейчас…

– Сейчас она еще является военной силой. По-прежнему.

– Как знать? Сила проверяется делами; но последние дела, о которых мы можем судить, не производят такого впечатления.

– Это было уже достаточно давно. И кроме того – тогда Россия единоборствовала с ахл ас-сунна; и Аллах был не на ее стороне. Но время прошло…

– И тем не менее Россия сейчас не кажется второй силой. Их оружие по-прежнему хорошо, но у них нет более той мощи. Им многого не хватает.

– Именно так обстоит дело. Но если бы она была сейчас второй равной силой, она не обратилась бы к нам за помощью. А ведь по сути дело обстоит именно так. Укажите мне, в чем я ошибаюсь.

– Нет; это представляется верным. Как и то, что мы можем дать ей многое из того, в чем она сейчас нуждается. Но что она даст нам взамен?

– Рост могущества ислама.

– Это если она пойдет на такое условие.

– Но ведь они сами предлагают это.

– Не следует ли видеть в этом некоторую хитрость? Русские вовсе не так простодушны…

– Эмиры, никто никогда не занимается поисками того, что не нужно. Не исключено, что они поняли, что истинная вера им нужна. Если она способна поднимать на великие дела даже малые народы и слабые страны, то что же может она совершить со страной большой и богатой, вся беда которой в том, что она живет без цели и оттого плохо управляется?

– Если бы Россия вошла в исламский мир…

– Этого не случится!

– Конечно, такие вещи не происходят по приказу. Хотя русские некогда стали насара именно таким путем. Но сейчас другие времена. Но ведь и не нужно желать, чтобы все населяющие эту обширную страну люди признали Великого, а равно его пророка. Это дело медленное, но если ему не будут препятствовать, оно, если Милосердный пожелает, продвинется. Нам же для начала будет достаточно, если Россия – ее правители – заговорят о защите интересов ислама так, чтобы было слышно всему миру.

– То есть как бы возьмут нас под крыло своего орла? Улама никогда не пойдут на это.

– Нет, не так. Они не возьмут нас, и мы не впитаем их в себя; тут произойдет как бы бракосочетание. Мы – невеста с большим приданым. А роль мужчины пусть играют они. Все вы знаете, что внутри семьи главный человек – жена; старшая жена или единственная, как у многих из вас – это все равно. Но с соседями и властями от имени семьи разговаривает муж, и его голос должен быть громким. Все, что мы сейчас можем – это заговорить о женитьбе.

Как вы знаете, все такие разговоры начинаются с подарков. И будет хорошо, если мы не поскупимся. Это уверит другую сторону в искренности наших намерений.

– У меня нет уверенности, что они пойдут на это.

– Сейчас – скорее, чем когда-либо. Потому что их положение подобно положению побежденного. Побежденный ищет возможности переломить судьбу. Он ищет, кто подставит ему плечо и кто даст напиться воды в песках, грозящих полной гибелью. Нам решать: подставим ли мы свое плечо.

Снова на минуту-другую воцарилось молчание. Потом кто-то из них (по-моему, это был Ан-Нахр, представлявший Иорданию) сказал:

– Если бы мы могли заручиться твердым обещанием поддержать наши стремления, связанные с Израилем…

– Это может быть одним из пунктов соглашения. Устного, конечно: никто никогда не станет подписывать подобного документа. Но это никак не станет первым пунктом. Начинать надо не с этого.

– Мировая нефтяная монополия: мы и Россия… Это – рука на горле всего мира. Тогда даже нигерийская нефть не спасет страну Иблиса от многих бед.

– Будут осложнения с Америкой, несомненно…

– Но она не пойдет на войну. Последний опыт, полученный ими в противостоянии исламским народам, формально толкуется в их пользу, но на деле они знают, во что это им встало. Тем более что все будет происходить с разумной постепенностью… А большим нефтяным людям Америки надо будет предложить такие условия, чтобы они почувствовали, что останутся в выигрыше. Мы ведь не против компаний; мы против диктата и контроля с той стороны.

– А Объединенные Нации?

– Большинство будет за нас. И вообще – если представить, какими шагами пойдет ислам по всему миру…

– Да поможет нам Милостивый. Что же касается тех, чье ухо наклонено к устам Америки – им придется задуматься, если кто-либо намекнет на возможность создания единой военной организации при Исламской Лиге – с Россией во главе. Это будет сила не менее серьезная, чем их Северо-Атлантический пакт.

– Если бы Россия согласилась поделиться главным оружием с некоторыми из наших стран…

– Об этом, несомненно, можно будет говорить. Хотя и вполголоса.

– Но сможем ли мы договориться с аш-шиа?

– Конечно, это будет нелегко. Как вы заметили, здесь не присутствует никто из шиитских государств. Но и они ведь тоже – правоверные, хотя и заблуждающиеся.

– Каким же будет ислам в России?

– Это зависит от нас. Иджма подскажут пути.

– Хорошо. Нефть. Военный союз. Но при всех осложнениях, то, что нам нужно, мы до сих пор покупали в Америке, что-то – в Западной Европе. Если они в ответ объявят эмбарго…

– Уже не те времена. У них окажутся, самое малое, три слабых места. Первое: Дальний Восток, ставящий свои интересы выше американских и производящий сегодня большинство из того, что делают американцы, и качеством не хуже, а порой лучше. Японцы и вся их орбита не откажутся от нас: у них нет своей энергии. Второе: такое эмбарго ударит по их промышленности больнее, чем по нам. Они продолжат торговлю – пусть через третьи руки. И наконец последнее: надо создавать третью экономическую силу. Нашу. Если у нас будут сырье – а оно есть в России, и производственная база – а она тоже есть в России, хотя и нуждается в улучшении, и хорошие мозги – а они там есть, только надо породить условия для наилучшего их использования, и рабочая сила – и опять-таки она найдется там же, – то уже относительно скоро вторая военная сила превратится и в экономическую.